50 лет назад ушел Джон Толкин, но оставил нам пророчества о последней битве с орками

Созданный Толкиным эпос о великой войне добра и зла в Средиземье — вымышленном мире хоббитов, орков, эльфов, гномов, волшебников и людей — до сих пор остается феноменально популярным. «Возможно, самая выдающаяся история из когда-либо рассказанных», — так трилогию Властелин колец охарактеризовало в 2022 году британское издательство Penguin Books в своем списке 100 лучших книг всех времен, составленном с учетом мнений читателей. В 2019 году BBC включила это произведение в свою подборку 100 самых вдохновляющих романов, а британская The Times еще в 2008 году поставила Толкина на шестое место в списке 50 величайших британских писателей после 1945 года.

 Читайте также: Настоящий Мордор. Кремлю пришлось оправдываться из-за колец, которые Путин подарил лидерам СНГ

 

Оксфордский профессор и знаток древнеанглийского языка, Толкин десятилетиями создавал свой мир с придуманными им самим языками для каждого из фэнтезийных народов и максимально детализированной собственной мифологией, охватывающей тысячи лет. Многие литературоведы годами ломают копья о том, насколько серьезным было влияние крупнейших потрясений ХХ века — Первой и Второй мировых войн — на книги писателя. Первую из них он видел собственными глазами: в 1915 году, окончив университет, Толкин добровольно отправился в армию и уже в 1916-м оказался в окопах битвы на Сомме — одной из крупнейших и самых кровавых во всей Первой мировой войне. Хотя писатель потерял в ней многих близких друзей, самому ему посчастливилось выжить: через несколько месяцев участия в боевых действиях он заболел «окопной горячкой», был отправлен из Франции обратно в Англию и позже признан непригодным к службе на фронте по состоянию здоровья.

Книга Падение Гондолина — первая из легенд о Средиземье, написанных Толкиным после участия в войне — содержит многочисленные описания тяжелых битв и очевидно вобрала в себя его личный опыт. Трилогия Властелин колец вышла в печать в 1954—1955 годах, но автор создавал ее более десяти лет, в том числе во время и после Второй мировой. Созданная для детей повесть Хоббит, или Туда и обратно, которая предшествовала этому произведению, была впервые издана в 1937 году и написана в 30-е годы — время становления нацистской Германии.

Сам Толкин нередко отвергал слишком прямые аналогии между своими произведениями и мировыми войнами или тиранами ХХ века. В то же время он признавал: «Конечно, автор не может полностью избавиться от влияния собственного опыта, однако то, каким образом [созданная им] история еще в зародыше использует почву этого опыта, является чрезвычайно сложным».

Однако результат усилий писателя теперь живет отдельной жизнью. Миллионы читателей вдохновляет созданная Толкиным история мира, которому пришлось преодолеть противоречия и объединить усилия ради борьбы с абсолютным злом — и где определяющий вклад в победу, давшуюся тяжелой ценой, сделали хоббиты, представители самого миролюбивого и спокойного из народов Средиземья. 

Образы из книг Толкина стали неотъемлемой частью украинского сопротивления геноцидной российской агрессии. В своей речи о ста словах, которые определили первые сто дней полномасштабной войны с Россией, Владимир Зеленский вспомнил и об орках, как называют россиян «в честь» самых агрессивных и жестоких варваров Средиземья, и о Мордоре-Московии — черной стране зла, властитель которой стремился покорить другие свободные народы. «Справедливость станет точкой после временных для нас слов „оккупация“, „Мордор“, „орки“. Конечно, они уйдут из нашего лексикона. Мы точно выгоним их с нашей земли», — подчеркнул тогда Зеленский. Журнал Politico упомянул об этой цитате, в отдельной публикации рассказывая миру о «новом украинском языке войны». 

NV собрал несколько цитат из произведений Толкина, которые еще раз напоминают, почему его эпические легенды сегодня настолько близки Украине.

Использованы фрагменты литературных переводов авторства Наталии Рахмановой; Натальи Григорьевой и Владимира Грушецкого; Марии Каменкович и Валерия Каррика. 

Орки

Орки, надо сказать, жестокие, злобные и скверные существа. Они не умеют делать красивых вещей, но зато отлично делают все злодейское. Они не хуже гномов, исключая наиболее искусных, умеют рыть туннели и разрабатывать рудники, когда захотят, но сами они всегда грязные и неопрятные. Молоты, топоры, мечи, кинжалы, мотыги, клещи и орудия пытки — все это они прекрасно делают сами или заставляют делать других. Другие — это пленники, рабы, которые работают на них, пока не умрут от недостатка воздуха и света. Не исключено, что именно орки изобрели некоторые машины, которые доставляют неприятности человечеству, особенно те, которые предназначаются для уничтожения большого числа людей за один раз. Механизмы, моторы и взрывы всегда занимали и восхищали орков. […] Они ненавидели всех без разбора, особенно порядочных и процветающих. 

Хоббит, или Туда и обратно; авторский текст

Мордор

Фродо и Сэм смотрели на ненавистный край с отвращением и трепетом. Меж ними и дымящейся горой лежала выжженная, изуродованная земля, превращенная в пустыню, преданная медленной смерти. Невольно возникал вопрос: как удается властелину Мордора кормить и содержать такое количество рабов и армий? Ведь он располагал не одной армией, но многими. Сколько хватало взгляда, у подножий Моргайи и дальше, к югу, раскинулись военные лагеря — одни палаточные, другие наподобие небольших городков.

Властелин колец. Возвращение короля; авторский текст

Времена больших войн и тяжелых потерь

— Лучше бы это случилось не в мое время.

— Согласен. Все, кому доводится жить в такие эпохи, повторяют эти слова как заклинание. Но решать не им. Все, что нам дано, — это по-своему распорядиться отведенным нам временем.

Властелин колец. Братство кольца; диалог хоббита Фродо и волшебника Гэндальфа

Единство в борьбе с врагом

С надеждой или без нее, вам придется противостоять темной стране. Но вы не одни. Ваша тревога — лишь часть забот всего Западного мира. […] Вы здесь, именно те, кто должен быть, и именно тогда, когда в этом есть настоятельнейшая необходимость. Значит, вы званы самой судьбой, и вам предстоит решать, как отвести угрозу от всего нашего мира.

Властелин колец. Братство кольца; полуэльф Элронд

Захватническая война и защита своей земли

Войны не миновать: на карту поставлены наши жизни, ибо враг стремится поглотить всех и вся. Но я не могу сказать, что люблю остроту сверкающего меча, стремительный полет стрелы ради них самих, не могу сказать, что в воине ценю прежде всего воина, а потом уже человека. Я люблю только то, что защищают эти мечи, стрелы и воины, — город нуменорцев. Пусть мою страну чтят за ее прошлое, за ее древние обычаи, красоту и мудрость! 

Властелин колец. Две башни; Фарамир, сын правителя человеческого королевства Гондор

Окончательная победа над злом

Мы не для того собрались сегодня, чтобы отвести беду на время жизни нескольких поколений людей или еще на одну эпоху. Надо думать, как покончить с этим проклятием навсегда. Мы обязаны найти способ, даже если у нас не хватит сил на его осуществление.

Властелин колец. Братство кольца; волшебник Гэндальф

Герои, не свернувшие с пути

И все же, знай мы заранее, куда угодим, мы бы тут сейчас не сидели. Так, наверное, часто бывает. Взять все эти великие дела, господин Фродо, о которых говорится в старых песнях и сказках, ну, приключения, так я их называю. Я всегда думал, что знаменитые герои и прочие храбрецы просто ехали себе и смотрели — нет ли какого приключеньица? […] Но я перебрал все легенды и понял, что в тех, которые самые лучшие, ну, которые по-настоящему западают в душу, дела обстоят не так. Героев забрасывали в приключение, не спросившись у них самих, — так уж лежал их путь, если говорить вашими словами. Думаю, правда, им представлялось сколько угодно случаев махнуть на все рукой и податься домой, как и нам с вами, но никто на попятный не шел. А если кто-нибудь и пошел, мы про это никогда не узнаем, потому что про них забыли. Рассказывают только про тех, кто шел себе все вперед и вперед… Хотя, надо заметить, не все они закончили счастливо. По крайней мере, те, кто внутри легенды, и те, кто снаружи, могут еще поспорить, считать тот или иной конец счастливым или нет. […]

Но все-таки интересно, попадем мы в песню или нет? Мы уже там, внутри, в легенде, это ясно, но вот какой она будет потом? Может, ее будут рассказывать по вечерам у камина, а может, много-много лет спустя запишут в толстую, большую книгу с красными и черными буквами? «А теперь послушаем-ка сказание о Фродо и о Кольце!» И хоббитята обрадуются: «Ой, мы так любим эту сказку! Фродо был ужасно храбрый, правда, папа?» — «Конечно, сынок! Фродо был самый-самый знаменитый хоббит, а это кое-что да значит! 

Властелин колец. Возвращение короля; хоббит Сэмуайз Гэмджи