Лукашенко и "кузькина мать" или как лидеру удается "проводить политику "белорусского партизана"

С президентского поста ушел последний державшийся у власти член политбюро ЦК КПСС Нурсултан Назарбаев. Несмотря на все ухищрения России, он успешно «дружил» с бывшим «старшим братом», все дальше уводя от него свою страну. Подобную ситуацию мир наблюдает в центре Европы: декларируя вековую дружбу с российским народом и лично Владимиром Владимировичем, «последний диктатор Европы» Александр Лукашенко уводит Беларусь от России. Это видно даже по фото: если с Ельциным Лукашенко целовался взасос, то Путину он обычно дает разве что понюхать свое плечо. Путин бесится, но пока вынужден терпеть.

 _{О том, как Лукашенко удается вести компромисный курс и насколько важна для российского лидера последняя из дружественных ему экс-советских республик, «ФАКТАМ» рассказал политолог Андрей Окара.}

— На днях Лукашенко сделал несколько диссонирующих заявлений. С одной стороны, он считает, что Беларуси нужно быть вместе с Россией, и даже не против ввести единую валюту — рубль, но рубль не российский, не белорусский, а просто рубль. А с другой стороны, тот же Лукашенко говорит о непрекращающемся экономическом давлении со стороны России и необходимости, «для нормального существования Беларуси», сотрудничества с Западом. Это обычное лавирование Лукашенко или же у него действительно лопнуло терпение и он начал дрейф от Москвы?

— Последние 25 лет Лукашенко ведет очень специфическую политику в отношениях с Москвой и с Западом.

(Почти 25 лет назад, 20 июля 1994 года, Александр Лукашенко стал первым и пока единственным президентом Беларуси. — Авт.)

Причем эта политика в своих базовых основаниях неизменна все эти годы. Она заключается в том, что приоритетом Лукашенко является сохранение суверенитета Беларуси. Но сберегать этот суверенитет приходится в невероятно сложной ситуации, когда, с одной стороны, есть фактор России, со всей российской агрессивностью, реваншистскими настроениями и установками, с желанием создать некий СССР-2, основой которого были бы Россия и Беларусь. А с другой стороны, Запад тоже крайне важен для Беларуси.

Беларусь, в отличие от России, ни на ментальном, ни на культурном, ни на идеологическом уровне никогда не противопоставляла себя Западу и всегда в той или иной степени ощущала себя частью Запада. Это очень важное различие в культуре России и Беларуси. Если в России одним из идеологических направлений всегда, по крайней мере со времен спора «западников» и «славянофилов» в 1840-х годах, был европеизм, а другое направление — противопоставление себя Западу, то в Беларуси противопоставления Западу не было никогда.

Другое дело, что в Беларуси идентичность тоже была разной. В том числе навязываемый империей «западнорусизм»: Беларусь как «Западный край» (полный аналог «малороссийской» идентичности в Украине), БССР как «сборочный цех» советской экономики и западный форпост СССР. Но даже в таком идеологическом контексте Беларусь никогда не противопоставлялась Западной и Центральной Европе, никакого белорусского «евразийства» в идеологическом поле не возникало.

Более того, в Беларуси есть вариант национального белорусского римокатоличества (преимущественно в Гродненской области). Ни в России, ни в Украине этого нет. То есть в России римокатолики — это потомки ссыльных поляков, в Украине — автохтонные поляки и венгры. Но вот в Беларуси римокатолики — именно белорусы — их легко узнать по именам и отчествам из католических святцев. Вот даже в высших органах российской власти есть один такой — очень громкий публичный спикер.

И Лукашенко, отчасти на сознательном уровне, отчасти на бессознательном, проводит политику такого белорусского партизана. Партизанщина — это что-то очень глубоко присущее белорусской ментальности и логично вытекающее из белорусской истории. Беларусь не имеет ресурсов — ни военных, ни природных, ни иных, сопоставимых с российскими, западными и даже украинскими. Поэтому Беларуси приходится по очень сложной траектории лавировать между интересами Запада — польско-немецкого, американского, прочего — и Россией.

И вот мы видим, как Лукашенко виртуозно это делает. В том числе — на последних встречах с Путиным, одна из которых длилась три дня и где они играли в хоккей, но почему-то в одной команде. Тогда забросили 16 шайб, а пропустили только одну. Из-за этой встречи он даже не поехал на конференцию по безопасности в Мюнхен.

Ему приходится проявлять чудеса самообладания, чудеса такта и дипломатической выдержки, чтобы не поддаваться на давление, которое на него оказывается с российской стороны. А это давление колоссально. Вспомним хотя бы недавние скандалы с участием посла РФ в Беларуси Михаила Бабича. Кстати, долгое время этот человек был представителем президента РФ в Приволжском федеральном округе. В 2016-м его пытались направить послом в Украину, но Украина отвергла этого ветерана КГБ СССР, Виталий Портников даже назвал его «профессиональным диверсантом».

Бабича обвиняют в том, что он и Беларусь воспринимает как Белорусский федеральный округ, хотя сам заявляет, что не ставит под сомнение белорусский суверенитет.

А все дело в том, что в последнее время в Кремле возобладала точка зрения, что наиболее эффективный транзит власти для Путина в 2024 году — это российско-белорусский сценарий. То есть актуализация союза России и Беларуси как суверенного государства (этому формату 20 лет, но толку от него было мало), как «бронепоезд на запасном пути», ждала своего часа. И, похоже, дождалась: в Кремле и окрестностях считают, что для Путина оптимально продолжить свое пребывание в политике именно в статусе главы этого союза, а не ломиться на очередной срок или становиться «лидером нации» и главой Совбеза — подобно Нурсултану Назарбаеву.

Мы видим — по тому, что Лукашенко говорит, на что намекает, как говорит, что недоговаривает, по недавней его встрече с журналистами, которая длилась семь или восемь часов — на него давят из Кремля очень сильно. Но он пока что, по состоянию на сегодняшний день, находит какие-то силы и возможности этому давлению противостоять.

В чем принципиальная особенность диалога Минск — Москва? Она совершенно такая же концептуальная, как раньше был диалог Киев — Москва. Обратите внимание, из Москвы всегда говорят или намекают: вы нам младшие братья, поэтому давайте объединяться. То ли отдельным субъектом, то ли шестью или семью субъектами, но давайте в Россию. Ну или, если это совершенно неприемлемо, вступайте в какое-то белорусско-российское государство. Но все ключи, все центры этого государства, центры принятия решений — они все будут в Москве. То есть отношения российско-белорусские, с точки зрения Кремля, должны быть вертикальные, где верху — Кремль, а Беларусь — снизу.

В Минске видят эту ситуацию иначе, говорят: как же, мы о Российско-Белорусском союзе, договаривались как равные субъекты, с горизонтальными отношениями. Мол, мы готовы с вами сотрудничать, мы вас любим, вы нам как братья, почти один народ, белорусы — это русские, только со знаком качества… На самом деле очень смешно: Лукашенко хотел комплимент сделать, а в Москве обиделись: а мы, русские, что, без знака качества? (Фразу о «знаке качества» Лукашенко неоднократно повторяет уже лет 15−20. — Авт.) И этот тип дискурса, этот тип отношений — он вечен. Именно это было и остается едва ли не главной причиной российско-украинских недоразумений и порожденной ими когнитивной войны.

Лукашенко много раз говорил: мол, давайте введем единую валюту, но и два эмиссионных центра, если мы равные, — один в Москве, другой в Минске. На что ему из Москвы отвечают: «Ты что, с ума сошел? Только в Москве, конечно!» То есть Лукашенко говорит, что отношения должны быть горизонтальными, равных партнеров. А в Москве отвечают: нет, только субординационные — Москва главная, а вы… Ну у вас могут быть особые права и автономии — культурные и так далее. Впрочем, давайте-ка лучше (как говорил Жириновский по другому поводу) на колени — и в империю!

И вот сейчас для Путина тема Беларуси важна с точки зрения сразу двух аспектов. Кроме транзита власти в 2024 году, ему еще надо что-то предъявить россиянам, повторить эйфорию 2014 года от «Крымнаша». Она длилась где-то года два, потом затихла, но она обеспечила Путину очень большой рейтинг и высокий уровень легитимности власти и всего происходящего в РФ. Сейчас, особенно после увеличения пенсионного возраста, началась уже другая эйфория, только со знаком «минус» для власти. И рейтинг Путина пошел вниз.

Поэтому ему сегодня нужно какое-то новое событие, сопоставимое по масштабам с Крымом. В качестве такого события некоторыми политтехнологами в Кремле рассматривается ситуация с Беларусью. Но как с ней быть? Захватывать ее, так же как Крым, невозможно. Более того, Лукашенко на сей счет — ну не прямо, а косвенно — высказывался несколько раз: мы не Крым, мы не Украина, и мы достаточно серьезные парни, поэтому лучше не повторяйте на нас ваши прежние «успехи».

Вообще, в Беларуси очень внимательно следили и следят за ситуацией вокруг Крыма, хотя это незаметно со стороны — из России или Украины. И каждый раз напрягаются, примеряя ее на себя. Вот на днях ведущие белорусские СМИ демонстративно проигнорировали пресс-конференцию Бабича по поводу пятой годовщины аннексии Крыма. Кстати, недавно в Минске заработал украинский англо— и русскоязычный телеканал «UA TV». Но непонятно, почему Украина не продвигает в Беларусь свое телевидение и культуру в целом? Ведь белорусы — единственный в мире народ, который понимает украинский язык, интуитивно и практически в полном объеме.

И в Минске существует опасение, что после совместных российско-белорусских военных учений в Беларуси останется какой-то серьезный российский контингент или российская (российско-белорусская) военная база. Или хотя бы российские самолеты останутся на белорусских аэродромах. Россия в Беларуси арендует (бесплатно, по инициативе Лукашенко) ряд военных объектов, в том числе связанных с предупреждением о ракетном нападении. Посол Бабич подчеркивает, что эти объекты обеспечивают стратегическую безопасность и России, и Беларуси. Им, конечно, виднее, но замечу, что так — почти слово-в-слово — в свое время говорили о дружбе и взаимопомощи ВМС Украины и ЧФ России в Севастополе.

Пока что на все пожелания Москвы по поводу российского контингента в Беларуси звучит такое суровое «нет». (Многолетний министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко, которого на Западе прозвали Мистером Нет, тоже, кстати, был белорусом). И диссонанс заявлений Лукашенко — то он говорит о совместном государстве, то — что 98 процентов белорусов не отдадут суверенитет своей страны, — свидетельствует о том, что, во-первых, кремлевское давление есть и оно существенно, во-вторых, что Лукашенко пока удается с ним бороться, но делать это становится все сложнее и сложнее.

«В Беларуси каждые выборы — очень сложная и травматичная процедура»

— То есть можно сказать, что Лукашенко продолжает попытки лавирования, чтобы удержаться у власти, сохранить статус-кво?

— Да, это попытки лавирования, это попытки удержаться у власти, это попытки сохранить суверенитет государства…

— И в то же время, сохраняя суверенитет, независимость, не уйти далеко от Москвы?

— Кстати, интересно, что Лукашенко недавно заявил о необходимости новой Конституции Беларуси. Фактически сейчас там суперпрезидентская республика. А речь шла о том, что должна быть какая-то иная модель власти, в которой президент не является таким абсолютным авторитарным правителем или, как его называют, «батькой». И скрытый смысл: Минск не хочет никакой Конституции Союзного государства, к чему постоянно склоняют из Кремля.

Ну и Москва сама отрезала очень важный фактор влияния на Беларусь. Это связано с «налоговым маневром», в результате которого Беларусь лишилась дешевой нефти — а это порядка трех миллиардов долларов в год, что для Беларуси очень существенно. То есть мы видим, что эта политика лавирования, которая называется по-белорусски «газ ў абмен на пацалункі», она безальтернативна. Пока что в Беларуси мы не видим иных возможных альтернатив, которые могли бы быть актуальными с точки зрения всего, что там есть. Получается, что приходится лавировать между алчной Москвой и тоже достаточно алчным Западом при минимуме ресурсов. Да, сейчас в магазинах Москвы появились уникальные белорусские креветки и пармезаны, но вот новые месторождения полезных ископаемых пока не появились.

Идея, которую Петр Машеров (первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, погиб, когда наперерез его кортежу выехал груженый картофелем самосвал. — Авт.) при советской власти продавливал, что Беларусь — это сборочный цех Советского Союза, — она обеспечила Беларуси не самые плохие экономические условия для существования, в том числе и сейчас. Но все равно ее экономика зависима от разных рынков, включая российский. Мы видим, что Лукашенко все сложнее и сложнее отбиваться от Москвы. Пока что у него это получается. И он ставит Кремль в не очень приятные ситуации, ведет очень хитрую политику. Украина, кстати, помогла компании «Белавиа» превратить Беларусь в мощного авиаперевозчика — между Киевом и Москвой.

— Ходят разговоры, что России Лукашенко с его политикой лавирования уже порядком надоел и его попытаются каким-то образом отстранить от власти. В ответ тот заявил, что уже «наелся президентства», но «не сможет не выдвинуть свою кандидатуру на пост президента». И пригрозил, что «если кто-то из политиков сделает ставку на разрушение страны и стабильности, которая сегодня есть, я отвечу». Как можно «расшифровать» эти слова? Следует ли предполагать, что пророссийские силы в Беларуси будут в очередной раз «зачищены»?

— А кого вы считаете пророссийскими силами?

— Были некоторые соратники президента, бизнесмены (Коноплев, Маринич, Рахманько, отец и сын Япринцевы и проч.), которые номинально «сидели» за неуплату налогов, например, а на самом деле, говорят, — за то, что создавали пророссийские движения, вели «неправильный» бизнес с россиянами. А создаваемые ими организации канули в Лету.

— В Беларуси действительно каждые выборы — это очень такая сложная и травматичная процедура, по крайней мере для Лукашенко и оппозиции. Так, на выборах в декабре 2010 года был настоящий погром оппозиции — Андрей Санников, Владимир Некляев, Алесь Михалевич оказались сначала в тюрьме, потом — в эмиграции.

Действительно, то, что Лукашенко никакой не пророссийский, а вся его пророссийская риторика — это такая сложная политическая стратегия, в Кремле понимают давно. О том, что Лукашенко необходимо менять на пророссийского кандидата, который был бы ручным для Кремля, — об этом говорят еще с ельцинских времен. Сейчас ставка на как бы пророссийского (точнее, прокремлевского) кандидата вполне возможна. В амплуа «друга России» позиционирует себя, скажем, Олег Гайдукевич — сын лидера Либерально-демократической партии Беларуси, которая создана по типу ЛДПР, Сергея Гайдукевича. Сценарии замены Лукашенко — чтобы на выборах провести какого-то прокремлевского кандидата в президенты — они вполне могут иметь место быть, и если они будут реализовываться, то мы об этом узнаем в самое ближайшее время. Хотя в их успешность сложно поверить.

— То есть Лукашенко будет пытаться сделать зачистку пророссийской оппозиции?

— Да, не исключено. Раньше шумно зачищали оппозицию, которая ближе к Белорусскому народному фронту, но вызов со стороны «пророссийских» и «прокремлевских» рассматривается нынешней властью как более опасный.

«Доверие к власти в РФ падает, запрос на социальную справедливость зашкаливает»

— В принципе, если не вмешаются внешние силы или непредвиденные обстоятельства, сохранению статуса Лукашенко не грозит ничто. Но можно ли то же сказать о Путине? С одной стороны, он «собиратель земель русских» — от Чечни до Крыма, его называют самодержцем российским, продают иконки с его изображением и чуть ли не канонизируют в святые. А, с другой стороны, в народе не устают возмущаться повышением пенсионного возраста, до которого многие просто не доживут. Или все будет как обычно: царь добрый, вот только бояре злые, и клапан народного гнева будет спускаться на каких-то мелких чиновников? Грозит ли Путину изменение статуса?

— На днях президент Казахстана Нурсултан Назарбаев открыл новую для постсоветского пространства модель самосохранения себя в политике: из президента он превратился в Елбасы, лидера нации, сохранив за собой, формально, пост главы Совета безопасности, главы партии власти Нур Отан и преемственность собственной политики: Астана теперь называется Нурсултан, а председателем Сената парламента Казахстана стала его дочь Дарига. При этом курс на сложное лавирование между Россией, Китаем и США тоже сохраняется. Хорошо было бы для Казахстана, чтобы сохранился и курс на сохранение, на модернизацию и на «государство развития», чем эта страна выгодно отличается и от России, и от Украины.

Кстати, уход Назарбаева был неожиданным даже для ближайшего окружения. Говорят, он не вполне здоров и собирался уйти уже давно. Но почему именно 19 марта? Есть предположение, что уйти именно в этот день — это было эмоциональное решение. Утром стало известно о смерти Марлена Хуциева — великого кинорежиссера, автора любимого фильма Назарбаева «Весна на Заречной улице». Этот фильм напоминает ему о юности, о Днепродзержинске, где он учился в техникуме.

Теперь и в Кремле, возможно, задумаются: может, и Путину в перспективе стать Елбасы? И обойтись без Беларуси и Российско-Белорусского союза? Тогда и давление на Минск несколько снизится. Пока же Путин остается заложником ситуации. 

Пока он жив-здоров, он будет главой государства, как бы эта должность не называлась: то ли президент, то ли президент Союзного государства, то ли председатель Госсовета, то ли Елбасы. Пока он жив-здоров — он глава государства. И с другой стороны, пока он глава государства — он жив-здоров.

Когда-то он пошутил — мол, работаю как раб на галерах. И эта шутка стала фактически кредо его жизни: теперь никуда с «галеры» ему не сбежать. У него нет и быть не может теперь частной жизни — с внуками и собственными маленькими детками, шашлыками на даче, частными поездками по миру.

Сейчас Россия, российское общество, живет в очень специфической ситуации подготовки к войне. Это не значит, что война обязательно будет. Но нам постоянно говорят — мол, враг у ворот, Россия в кольце врагов, Украина — это орудие в руках Запада для уничтожения России и т.д., а потому мы вынуждены ограничивать гражданские свободы. Вот на днях Путин подписал законы о запрете распространения фейковых новостей и ответственности за оскорбление представителей власти в СМИ и интернете.

В России отсутствует конкурентная политика, отсутствуют люди с харизмой или с легитимностью не то, что одного масштаба с Путиным, а даже на порядок ниже его. То есть ближайшие его какие-то гипотетические конкуренты — это люди, чья легитимность, претензии на власть, не на порядок, а на два порядка ниже, чем у Путина. Два порядка — это в сто раз. Поэтому ничто ему не грозит, кроме внутренних очень серьезных трансформаций, к которым ведет политика, существующая в последнее время в Российской Федерации. Соответственно, тот режим, который сложился сейчас, продержится столько, насколько хватит ресурсов. Причем речь идет не просто о деньгах или газе, а о всех ресурсах вместе взятых, включая долготерпение народа.

Действительно, крымская эйфория закончилась — ее не оживили даже празднования 5-й годовщины захвата Крыма, а повышение пенсионного возраста стало невероятным ударом по рейтингу власти и лично Путина. И ситуация вокруг Крыма стала за последние годы универсальным моральным камертоном — своеобразным «крымским нравственным императивом». Крым разделил российское общество на две очень неравные категории: те, которые «Крым-наш», и те, которые «Крым-не наш». И даже сложился феномен, который в политологии уже закрепился как устойчивый термин — «посткрымский авторитарный консенсус». И вот теперь он распадается, доверие к власти падает, запрос на социальную справедливость зашкаливает.

Кстати, судя по опросам ВЦИОМ и «Левада-центра», большинство россиян считают важнейшими событиями 2018 года открытие Крымского моста и повышение пенсионного возраста. И у очень малого количества людей есть осознание причинно-следственной связи между этими двумя событиями. То есть далеко не до всех еще дошло, что за «Крым-наш» приходится платить — и очень серьезные деньги.

И вот в недавнем послании к Федеральному собранию РФ Путин попытался реабилитироваться за повышение пенсионного возраста. Послание длилось полтора часа, из которых лишь 15 последних минут он говорил о ракетах и о суверенитете, то есть пугал, а час и пятнадцать минут он ублажал народ. Причем говорил именно то, что обычно должен говорить премьер-министр: о снижении налогов для многодетных семей, о мерах, призванных стимулировать рождаемость, упразднять несправедливости в социально-экономической политике и т. п. Говорил достаточно красивые вещи, которые, по идее, должны были в народном сознании его образ как бы реабилитировать, компенсировать тот имиджевый негатив, который возник в середине прошлого года из-за этого повышения.

Но это не сработало и не повлияло. Для людей в регионах, особенно в деревнях и в райцентрах, жизнь все ужаснее, а пенсия для многих — последняя соломинка. Пенсионеры во многих регионах, в местах, далеких от больших городов — это фактически по местным меркам средний класс и даже иногда привилегированное сословие, имеющее гарантированный доход. Ну в Москве, конечно, все иначе.

Что делать режиму? Режим сейчас пытается укрепиться за счет силовиков. Почему арест человека по имени Арашуков в Совете Федерации обставили так театрально? Его же могли просто арестовать и все.

(32-летний сенатор Рауф Арашуков обвиняется в миллиардных хищениях, создании ОПГ, заказных убийствах политиков и проч. Был задержан прямо на заседании верхней палаты Федерального собрания — за ним по залу Совета Федерации чуть ли не лично гонялись генпрокурор и глава Следственного комитета РФ. После чего российский сенатор заявил, что не понимает по-русски. — Авт.)

Арест Арашукова — это не просто шоу, это месседж. Понимаете, власть не совсем заинтересована в таком шоу, хотя возможность показать, что они борются с коррупцией или с чем-то еще, всегда есть. Это результат очень сложной борьбы разных группировок, кланов, и в том числе тут есть активный чеченский след. И конечным выгодоприобретателем в этой ситуации стала ФСБ, особенно после неудачи их конкурентов из бывшего ГРУ в истории со Скрипалями и Солсберецким шпилем.

«Пока власти удается гасить протест, но вскоре ситуация может измениться»

— Армейские и жандармские офицеры — они всегда конкурировали и не любили друг друга.

— Совершенно верно. Сейчас ФСБ становится как бы «новым дворянством».

— В России есть либеральная оппозиция, выступающая за легитимную смену власти выборным путем. Есть также призывающие к смене власти ультраправые и ультралевые, ратующие за возрождение Российской империи или СССР. Периодически проявляются даже локальные попытки антиправительственных выступлений: «орловские партизаны», «приморские партизаны», «народное ополчение имени Минина и Пожарского»… Но говорят, что власть контролирует все эти оппозиции, используя их как предохранительный клапан для спуска лишнего пара. А все попытки вооруженного выступления — либо действия психически неуравновешенных людей, либо сфальсифицированные дела, чтобы показать, что ФСБ тоже работает. Насколько это соответствует действительности? Возможна ли в России революция или «дворцовый переворот» и почему?

— Есть шутка, что, мол, табакерка уже в пути — но…

(Российский император Павел Первый был свергнут в ходе дворцового переворота, его «вырубили», ударив золотой табакеркой в висок, после чего задушили. — Авт.)

На данный момент, и сам Путин, и Кремль в целом — они понимают угрозы и риски, которые существуют. Понимают риски дворцовых переворотов, поэтому, думаю, по состоянию на сегодня никакие внутриэлитные перевороты России не грозят.

Революция в России, а также простая консолидация сил, выступающих за инновационный путь развития, — за все что угодно, что не совпадает с той логикой, которую реализует Кремль, — пока не имеют перспектив. Эти силы очень легко обнулить, загнать в какой-то угол и умножить на ноль целых две десятых. Поэтому они на данный момент не представляют угрозы для политического режима. Они не могут консолидировать значительное количество людей на борьбу с режимом.

Перспективы революции в России крайне низки. Перспективы народного бунта — вот этого самого, который Пушкин называл «бессмысленным и беспощадным», — вот они как раз возрастают с каждым днем. Но революция и Майдан, и даже Болотная площадь — это одно. А народный бунт, который бессмысленный и беспощадный, — это совсем другое. На данный момент еще не созрела критическая масса таких антивластных хаотических и несколько разрозненных эмоций. Еще нет этой критической массы, чтобы можно было говорить о русском бунте.

Ну и власть, конечно, работает довольно эффективно. Уровень репрессивности режима повышается. Мы это видим, в том числе ограничение свободы слова, интернета, всего остального. Но и уход Путина является для нынешнего политического режима России критическим фактором — потому что у него нет и быть не может ни преемника, ни замены. И это означает, что после Путина Россию ждет крайне тяжелый и слабо прогнозируемый период.

— То есть очередные темные времена, смута?

— Темные времена, в которые появится целая череда слабых и неустойчивых военных диктатур. К власти будут рваться одновременно несколько центров влияния, несколько группировок одновременно. Ни у одной из них не будет фигуры даже отчасти похожей на фигуру Путина, но будет много мелких претендентов. Думаю, называть фамилии не только некорректно, но и бессмысленно. Но никто из них не сможет консолидировать вокруг себя всю элиту и все общество. И, наверное, это может иметь очень сложные последствия для существования России в ее нынешнем виде.

— Можно ли сказать, что власть фактически контролирует почти все виды оппозиции, и эти мелкие попытки бунта, как-то же «народное ополчение» — это все или сфальсифицированные дела, или же акции каких-то психически неуравновешенных людей, которые быстро подавляются? Или же специально их подталкивают к таким выступлениям, чтобы быстро подавить и отчитаться, как хорошо работает ФСБ.

— Существует много интерпретаций о том, что это все не настоящие, а контролируемые силовыми органами движения. По идее, любые силовые органы в любой стране должны так или иначе хотя бы быть проинформированными о подобных сообществах людей, которые претендуют на смену политического режима или на какие-то серьезные силовые действия.

Говорить о том, что все эти выступления «дальневосточных партизан» и других инспирированы властью — я совершенно не стал бы. Но ощущения, что мы стоим на пороге какого-то глобального взрыва или какого-то надлома, — такого ощущения нет. В провинции есть какие-то формы консолидации протестных настроений, но это все разрозненно, хаотично, бессистемно, за этим не стоит какая-либо серьезная оппозиционная политическая сила. 

Это не значит, что ситуация не может измениться в ближайшее время. Я как раз вижу, что для изменения этой ситуации есть перспективы. Но, опять-таки, тут многое зависит от непрогнозируемых факторов.

— А каких именно, уточните?

— Таких, как уровень протестных настроений в обществе в ближайшей обозримой перспективе, как эффективность власти по их уменьшению, как появление или не появление политической оппозиции нового типа. Пока что-то, что мы видим, — это достаточно малоэффективно. Но мы видим, что есть все больше и больше признаков недовольства властью и проводимой ею политикой. И — все больше неадекватности действий со стороны силовых структур. Например, эти марши разгневанных матерей, которые были недавно.

(Акции в поддержку активистки Анастасии Шевченко, которую не отпускали из-под домашнего ареста к умирающей в больнице дочери. — Авт.)

До того была 16-летняя Анна Павликова, которую посадили по делу «Нового величия».

(Правоохранители «под прикрытием» спровоцировали группу политически активной молодежи написать устав организации, якобы планировавшей госпереворот, и тренировали их готовить «коктейли Молотова». После чего всех арестовали, избивали. У несовершеннолетней Анны Павликовой в результате длительного содержания на морозе в неотапливаемом автозаке и последовавшего заключения в СИЗО развился ряд болезней, ей угрожает бесплодие. — Авт.)

Вот это все как бы факторы недовольства.

Но пока что политическому режиму удается гасить протест — при помощи пропаганды или точечных репрессий. В качестве таковой можно рассматривать, допустим, дело против Кирилла Серебренникова и «Гоголь-центра».

(Режиссера Серебренников и ряд других деятелей культуры обвиняют в многомиллионных хищениях из госбюджета. — Авт.)

Или при помощи задабривания авторитетных людей. Скажем, недавно Жванецкому Путин орден дал — из-за этого в окололиберальной среде скандал разгорелся. Пока власти удается гасить протест, но вскоре ситуация может измениться.

Источник ФАКТЫ