Жители кузбасского города Киселевска попросили убежище у премьер-министра Канады Джастина Трюдо!
Суд города Киселевска Кемеровской области 14 августа оштрафовал на 2 тысячи рублей гражданку США Алину Симоне. Формальное основание для штрафа – "ложная цель приезда в Россию". По мнению ФМС, Симоне приехала в Россию по туристической визе, но на самом деле является писательницей и выполняла в Киселевске журналистскую работу по заданию западных СМИ.
***
Сама американка это отрицает и говорит, что просто пообщалась с жителями города, которые несколько месяцев назад дружно попросили убежища в Канаде.
Причиной обращения киселевцев к властям Канады и в ООН стала экологическая ситуация в городе. Как многие города в Кузбассе, Киселевск окружен угольными разрезами, где добывают уголь открытым способом: взрывая породу и вывозя ее огромными самосвалами. Вблизи самих разрезов места для отвалов уже давно нет, и огромные грузовики сбрасывают отработанную руду даже в жилых районах, заполняя их угольной пылью. А взрывы на разрезах слышны с раннего утра до позднего вечера, жаловались жители города корреспондентам Настоящего Времени.
В июне 2019 года жители Киселевска обратились к премьеру Канады Джастину Трюдо и попросили экологического убежища. Их письмо тронуло Симоне: ведь она она была уроженкой СССР – родилась в семье физиков, которые позже уехали в США. Алина приехала в Киселевск, лично поговорила с жителями города и выслушала их истории. Но это очень не понравилось мэру города Максиму Шкарабейникову. Именно он написал в полицию заявление с требованием проверить законность пребывания в городе Алины Симоне. Американке грозила депортация из России, но суд в итоге ограничился штрафом.
Проект Сибирь.Реалии поговорил с Алиной незадолго до суда.
– Кто ваши родители и как вы оказались в США?
– Я родилась в Харькове, мои родители уехали из СССР в 1976 году. Сейчас мой папа довольно известный физик, Александр Виленкин. Он был в черном списке КГБ: ему предложили сотрудничество, когда он еще учился в Харьковском университете, и он отказался. Мои родители учились на факультете физики, оба хорошо знали английский. Папа предполагает, что именно поэтому ему и предложили сотрудничество. Он сказал "нет", и после этого все покатилось для него вниз.
После окончания университета его отправили в армию, в стройбат, хотя у него в детстве была серьезная болезнь и он не должен был служить. Но они послали его работать на строительстве, с уголовниками. Когда он вернулся в Харьков, ему не давали дальше учиться, публиковаться, работать по специальности. Он стал сторожем в зоопарке. Маме тоже никто не давал работу, она сидела дома со мной. Поэтому они уехали.
– Ваши родители убеждены, что все их проблемы в СССР были связаны с КГБ?
– Да, это так.
– И они попросили политического убежища в США?
– У моего отца была какая-то тетя в Израиле, и они пошли этим путем: уехали сначала в Израиль, а потом в США. Многие в те времена так делали, потому что евреев отпускали.
– Это ведь не первый ваш приезд в Россию?
– Я здесь работала много лет консультантом в некоммерческом секторе, в общественных организациях, НКО. У меня высшее образование – менеджмент, некоммерческий сектор, я окончила Нью-Йоркский университет, и этим очень долго занималась. Некоторое время я жила в Новосибирске. Но когда родилась дочка, я больше не могла ездить по миру. Я в Россию и Украину пять раз съездила в год, например. А с маленьким ребенком уезжать так часто уже не могла. Так что я стала писательницей.
Я в течение 8 лет написала три книги, работала иногда как журналист-фрилансер. Сотрудничала с New York Times, с BBC. Еще у нас есть в США "Мир" – совместный с ВВС радиопроект, я сделала очень много передач для них. Но теперь мне больше нравится писать книги, я ощущаю себя скорее писателем, чем журналистом. Для New York Times я не писала уже два года, для ВВС работаю все меньше.
Первая моя книга была автобиография, отчасти о том, как я ездила в Сибирь, а отчасти о русских американцах в США, как они живут, о том, каково быть между двух культур. Эта книжка вышла в Америке, в России и в Германии, это было 11 лет назад. Вторая моя книга – роман, художественная литература, она вышла в Америке, в Англии, в Голландии, переведена на несколько языков. И последняя книга – это подборка критических эссе о музыке.
– Вы в России, кроме Новосибирска, где-то еще жили?
– Я провела месяц в Чите, много бывала на Алтае, в Бурятии, в Кемерове, в Красноярске. Я всюду была, но не то что я там жила по полгода, а неделю-две.
– Какие у вас ощущения остались от этих регионов?
– Я очень люблю Сибирь! Наверное, некоторые американцы считают, что это дикое место, где слишком холодно. Но мой первый опыт в России был в Сибири, моя первая поездка была в Читу, на три недели. Я здесь не занималась политикой, я просто общалась с людьми. У меня появились очень хорошие друзья, и до сих пор они есть. Остались очень хорошие воспоминания, меня прекрасно принимали, люди были очень добрые, гостеприимные. Когда ты едешь и просто общаешься на личном уровне, вся эта политика просто в другом мире, это не касается отношений с обычными людьми.
– Что именно вас поразило в видео, которое сняли киселевцы?
– То, что там простые граждане просят убежища в Канаде по причине экологии. Скажу честно, я подумала: кто это придумал? Потому что это очень творческая мысль! Видно, что у людей нет средств, что звук очень плохой, что это сотовый телефон, что они там где-то на дороге стоят, и подумала: кто же это придумал и вывел на мировой уровень? Так как я очень много времени провела в Сибири, меня это просто поразило. Я подумала: что происходит? Я была в Кемерове несколько раз и никогда об этом не слышала, и чисто из любопытства купила билет, как турист.
– Вы сочли, что это фейк?
– Нет, я, наоборот, думала: вау, там люди пытаются так решать свои проблемы, и они очень творческие, они борются. Я бы никогда не придумала такое, если бы у меня была подобная проблема. И если бы я даже придумала, то не знала бы, как сделать, чтобы показали на национальном уровне. Я очень заинтересовалась, купила сразу билет, связалась с местным журналистом, взяла с собой видеокамеру и подумала: буду выяснять, мне это интересно лично, как простому человеку.
Я не предложила эту тему никому, с кем я работаю в США как фрилансер, и никто не знает, что я здесь. Это был бы другой путь, если бы я для них что-то делала, и это был бы другой рассказ. Мне просто захотелось знать, я хотела посмотреть на это своими глазами, я хотела понять. А сегодня приехали полицейские и сказали: "Мы слышали, что ты что-то снимаешь тут, с людьми разговариваешь, просишь разрешения их снимать". Потому что по нашим законам надо, чтобы люди согласились, даже если это просто ютуб или непонятно что, люди должны дать согласие.
– Cколько вы провели времени в Киселевске?
– Полторы недели.
– Какое у вас сложилось об этом городе впечатление? Вы были чем-то удивлены?
– Люди мне здесь очень нравятся, все, которых я встретила. Я бы даже сказала, что и полицейские были довольно вежливые. (Смеется) Так что с людьми здесь все прекрасно. Думаю, что несмотря на все проблемы, у меня будут очень хорошие воспоминания о моем времени здесь.
Но, конечно, то, что происходит здесь с экологией, то, что разрезы прямо в 100 метрах, в 300 метрах от домов, от мест, где играют дети, – это очень шокирует. Я не нахожу слов, потому что никогда такого не видела. Вот разрез – а вот дома уже, и я не видела здесь никаких суперкрутых сооружений, которые высасывали бы всю грязь, прежде чем она подойдет к домам. И там пахнет химией, пахнет бензином, и сразу голова начинает болеть. Говорят, что горит мусор, но это просто нереально, потому что любой человек, который это видит, понимает, что это не мусорка, и во многих местах там мусора не видно. И то, что горит, – горит под землей. И то, что они не хотят это признать и переселить людей, это очень шокирует. Очень!
– Как вы думаете, почему к вам пришла полиция?
– Я сразу как приехала из аэропорта, поехала туда, на Подземгаз (так называют микрорайон рядом с угольными разрезами). Я приехала, и буквально через три минуты приехал мэр, неожиданно, я не знала ничего. И начался спор, довольно серьезный.
Я думала, что я единственная такая суперлюбопытная, которая захотела поехать и посмотреть, что там происходит. Но через два или три дня после моего приезда сотрудник американского консульства из Екатеринбурга тоже приехал на Подземгаз, тоже просто побеседовать. Он приехал с одним из СМИ. И мы были просто шокированы, что им этот вопрос тоже интересен. Я позже с ним ужинала, и он сказал, что попробовал поговорить с мэром, пришел к нему в офис, но мэр отказался.
– О чем в первую очередь вам говорили местные жители?
– Всегда экология! Экология и воздух. Они просто хотят, чтобы дети выросли в чистом месте, и все.
– А зачем мэру вас депортировать? Вы ведь уже успели многое увидеть, снять...
– Да, я все увидела. Я думаю, что он не хочет, чтобы кто-то рассказал громким голосом, что на самом деле здесь происходит. Я хочу еще раз подчеркнуть, что я покупала билет сама, у меня нет никаких спонсоров и нет покупателя на этот материал. Это личный творческий проект, мой личный интерес. Может быть, это из-за того, что я из Америки. Если бы я приехала из Узбекистана или из Армении, может быть, из Китая даже, всем было бы все равно, не знаю.
Я не знаю, чего он боится, но то, что здесь делают угольные компании, то, что здесь делает государство, что не хотят переселять людей, – это все уже известно. Так что поведение мэра очень странное.
– Что бы вы хотели сказать мэру Киселевска?
– Честно? Я считаю, что для мэра или губернатора этого региона это был бы очень хороший пиар, если они переселили бы этих людей. Люди здесь ждут знака, чего-то хорошего от государства. Со стороны глядя на эту ситуацию, я думаю, что для них как политиков это было бы супер. Переселить эти семьи, которые около пожаров живут, – это довольно маленькие деньги в сравнении с тем, что здесь зарабатывают эти угольные компании. И они будут так благодарны! Потом везде будут об этом писать и говорить: вот, хороший пример, люди жаловались – и проблема была решена, людей переселили, все довольны.
– В России очень много экологически неблагополучных мест. Одних переселишь – другие начнут требовать. Может, власти этого боятся?
– Я понимаю, что это ящик Пандоры. Но я все равно думаю, что есть более и менее острые ситуации. Но даже здесь, в Киселевске, все согласны, что именно в Подземгазе очень опасно жить, и эти дети должны оттуда сразу уехать. Там может быть взрыв завтра, там могут дети просто утром не проснуться от СО, угарного газа.
Понятно, что у политиков нет столько средств, чтобы всех сразу переселить, и все нормальные люди это понимают. Кого сейчас переселяют – я не знаю, но добавить 71 к этой цифре – это так сложно? Не знаю. Я бы хотела увидеть, сколько эти угольные компании зарабатывают за год. И можно было бы даже не брать средства у администрации, а взять у них!
