Деньги на ветер, или Почему из воспитательных колоний выходят рецидивисты
Они ходят строем. У всех одинаковая одежда и стрижка под ноль. Подъем в 6, отбой в 22-й. Распорядок дня, как в военном лицее. Только эти ребята в армию никогда не пойдут. Потому что с судимостью в армию не берут. В каких условиях содержат несовершеннолетних преступников, и почему украинские колонии их не перевоспитывают?
Еще в середине 2000-х в Украине было 10 колоний для несовершеннолетних и примерно 2000 невольников.
И после изменений в уголовном кодексе и закона Савченко количество заключенных значительно сократилось – сейчас их всего 117 и лишь 4 тюрьмы для несовершеннолетних. Единственная колония, где держат девушек - в Мелитополе. В Кременчуге, Прилуках и Ковеле сидят юноши. Основной контингент малолетних преступников – это дети из неблагополучных семей. Валентин даже родился, когда его мама отбывала наказание.
Уголовная ответственность в Украине наступает с 14-ти лет. И прежде чем оказаться в колонии, несовершеннолетние, как и все преступники, сначала попадают в СИЗО.
По закону, подростков должны держать отдельно от взрослых, но на практике все сидят рядом. Это даже высокое тюремное начальство признает.
Следовательно, именно в следственных изоляторах подростки познают тонкости тюремной жизни. И способствует этому не только соседство с бывалыми зеками, но и сама администрация.
Если взрослые колонии называются исправительными, то для несовершеннолетних – воспитательные. То есть подростков должны перевоспитывать. Правда, часто бывает наоборот. Озлобляют.
"Начинают бить за каждую мелочь. Что-то не то сказал – избили, что-то не то сделал – избили", - жалуется осужденный Орест.
"Они не смотрят на тебя как на человека. Ты зек, а если зек, значит все – никто. Тюрьма еще никого не исправила", - добавляет его "коллега" Виктор.
Оказывается, только осужденные попадают в колонию, администрация сразу доступно объясняет правила.
"Не успел я выйти из поезда, как меня сразу с такими ударами приняли, что я проблевался", - вспоминает Орест.
"Лицо, которое попало в места лишения свободы, оно становится жестоким, человека ломают как личность, человеку не дают право голоса, не дают право на размышление и на собственное мнение и навязывают свою позицию, независимо от того, правильная эта позиция или неправильная, законная или незаконная, люди должны безукоризненно подчиняться", - рассказывает правозащитник Андрей Диденко.
Их сверстники учатся в школах, училищах и университетах. В колониях тоже есть заведения, однако большинство из этих подростков даже читать и считать толком не умеют.
Вместо познавать азы образования, они приучаются к уголовной романтике и набивают себе наколки. Некоторые несовершеннолетние разрисованы словно бывалые авторитеты.
На жаргоне их называют шпана – это блатные малолетки. По их пальцам можно читать биографию. Даже немецкая свастика встречается. Правда, в тюрьме эти символы трактуют по-другому. На руке игральные карты. На предплечье – воровские звезды. Наколки на теле красноречивее любых слов.
Максим сидит за кражу, он из так называемых блатных. Их выдает стиль общения – мурлыкают. Таких, как он, в тюремном мире называют – стремягами.
Максим исповедует воровские традиции. И, как он говорит, ведет правильный стиль жизни. Оказывается, не все осужденные могут быть блатными. Для начала надо отсидеть по так называемым благородным статьям.
В колонии для несовершеннолетних осужденные могут находиться до 21-летнего возраста. А потом их переводят во взрослые тюрьмы.
* * *
Запорожская область. Мелитопольская школа № 28. Здесь учатся только девушки.
Все ученицы в одинаковой синей форме. С бирками на видном месте. Это не обычная школа, а тюремная. Эти девушки – преступницы.
Они просили не показывать их лиц. Потому что после отсидки хотят начать новую жизнь.
Всего в Мелитопольской воспитательной колонии 7 осужденных.
После учебы - обед. Небольшая столовая напоминает кухню в квартире.
Живут девушки в аккуратных комнатах. Аккуратно застеленные кровати, на полу – ковер, фотообои. Есть даже живой уголок – рыбки в аквариуме и кролик в клетке.
Вере – 16. Сидит уже второй год. Родом она из Запорожья.
На свободе несовершеннолетняя убегала из дома и проводила время со взрослыми мужчинами.
"Вечером мы с подружкой пошли в сквер гулять. Там познакомились с двумя мужчинами, попросили у них сигарету, потом поехали к одному из них домой", - рассказывает Вера.
На квартире малолетки мужчин обокрали. За кражу Вере дали три года. Теперь, как и все, ходит на работу, чтобы освободили быстрее – условно-досрочно. Осужденные осваивают профессию швеи.
Зарабатывают девушки примерно по 500 гривен ежемесячно. За преступление на примерно такую же сумму отбывает наказание Анжела. Она украла телефон у знакомого. Получила 4 года и 1 месяц.
Несовершеннолетняя Анжела родом из ныне оккупированного Донбасса. Воспитывала девушку улица, а не родители. Начала воровать в 13. Поставили на полицейский учет. В 16 загремела за решетку.
"Взяли за батарею. Из квартиры украли с друзьями такую большую чугунную. Сдали ее потом за 100 грн", - рассказывает она.
За украденную батарею теперь должна отсидеть 4 года. Все ее родные живут на оккупированной части Донбасса.
Самый большой срок в этой колонии имеет Марина. Когда ей было 15, она убила человека. Дали 12 лет. Половину срока уже отсидела.
За время отсидки Марина окончила здешнюю школу, а теперь завершает обучение в Мелитопольском университете.
Если не обращать внимание на колючку, то колония скорее напоминает интернат. А каждая девушка имеет свою зону ответственности.
Однако этот период своей жизни все они хотят поскорее забыть.
Мелитопольская воспитательная колония – пожалуй, самая образцовая тюрьма страны. В других кутузках подобных условий нет.
* * *
Типичные стены с колючкой и массивные ворота. Это Кременчугская воспитательная колония. Поговаривают, именно здесь мотал свою первую ходку трижды несудимый Виктор Федорович.
Впервые в Кременчугской колонии наша съемочная группа побывала в 2017 году. Тогда журналисты обнаружили целый склад испорченных продуктов, которыми кормили заключенных.
А на промзоне репортеры обнаружили подпольное производство. Несовершеннолетние осужденные фактически даром шили одежду для младенцев.
Однако администрация заявила, что это кружок кройки и шитья.
Но самое интересное было за этими закрытыми дверями. Администрация заявила, что зайти внутрь нельзя, потому что потеряли ключи. Однако журналисты были в сопровождении помощника народного депутата, а они согласно закону имеют право заходить в любое помещение на территории колонии. Следовательно, охранник был вынужден сломать замок.
В сплошной антисанитарии осужденные чистили орехи. В мешках на полу уже готовая продукция. Со слов осужденных, это производство приносит минимум сто тысяч гривен ежемесячно.
Про подпольный цех мы сообщили заместителю министра юстиции Денису Чернышову. Чиновник признал, что его подчиненные вели черную бухгалтерию, а дети работали фактически за бесценок.
Теперь в Кременчугской колонии действительно ощутимые перемены к лучшему. Испорченными макаронами осужденных больше не кормят.
Администрация демонстрирует запасы сухофруктов. Уже без плесени!
В колонии как раз обед. Заключенным подали суп, салат из капусты, рагу и компот.
Подпольных производств больше нет. Да и вообще с работой в колонии сложно. Несовершеннолетние только склеивают подарочные пакеты и собирают похоронные цветы.
Каждый день по три часа на этом производстве трудится 18-летний Роман Клинковский. Утром учится в школе, а потом идет работать.
Зарплата начисляется от выработки.
"Мне хватает. На мыло, шампунь. В прошлом месяце 1090 грн было, сняли налог, получилось 900", - говорит осужденный Роман Клинковский.
Роман родом из Винницы. Он рос без отца, а мама злоупотребляла алкоголем. Еще в детстве Роман связался с криминалом.
В его банде было шестеро несовершеннолетних. Малолетки промышляли разбоями и грабежами.
"Видели дом какой-то более-менее нормальный, врывались туда, там квартиранты какие-то были, их в одно место собрали и все. С ножами", - рассказывает осужденный.
В 2017-м правоохранители поймали несовершеннолетних бандитов. Романа осудили на 8 лет.
В тюремном училище парень учится на сварщика. Возвращаться к криминалу Роман не намерен.
За разбой в 2016-м за решетку попал Евгений Рябоконь. Получил 5 лет за разбойное нападение.
Сейчас Евгению 18. В этом году он заканчивает тюремную школу и планирует поступать в университет.
Осужденные могут в тюрьме сдавать внешнее независимое оценивание и заочно учиться в вузах. Евгений демонстрирует знания по математике.
Самый молодой в колонии Дмитрий Жилин. Ему 17, учится в 10 классе.
Дима родом из Краматорска Донецкой области.
Вырос парень в интернате. После 9-го класса поступил в училище на плиточника. Стипендии на жизнь не хватало. Сначала Дима украл планшет в компьютерном клубе, получил год условно.
Но вместо того, чтобы взяться за голову, парень вместе с другом ограбил квартиру.
В 2018-ом Дмитрия осудили на три года. Теперь в тюремном училище он учится на плотника.
Что будет делать после выхода на свободу, Дмитрий не знает. Но возвращаться в Краматорск не хочет.
Работы в колонии у парня пока нет. С воли ему тоже некому помочь. В свободное время парень вышивает бисером.
Вышитые картины наша журналистка разместила на своей странице в соцсети. За несколько дней их купили на 2 тысячи гривен. Деньги перечислили на счет осужденного. Дмитрий чуть ли не впервые смог купить необходимые вещи.
Сейчас в Кременчуге отбывают наказание лишь 38 осужденных. А сотрудников в три раза больше – аж 131. Только на их зарплату государство тратит более 17 миллионов гривен ежегодно. А если добавить сюда содержание самой колонии, кормление осужденных, то общая сумма будет почти 21 миллион.
То есть содержание одного заключенного в Кременчугской колонии обходится налогоплательщикам в 545 тысяч гривен в год!
Да за такие деньги каждому осужденному можно по квартире купить.
Зато тюремная школа не дает ребятам даже элементарных знаний. Похоже, что учреждение функционирует лишь для того, чтобы у сотни людей была работа, а о перевоспитании заключенных здесь не думают.
* * *
Когда наши журналисты впервые приехали в Ковельскую воспитательную колонию, то администрация устроила осужденным праздник. Осужденным дали на обед борщ, кашу, мясо и хлеб.
А это кадры 2017-го года. Несовершеннолетние осужденные сбивают деревянные поддоны. На свободе одно такое изделие стоит минимум 80 гривен. Согласно нашим подсчетам, на поддонах колония ежегодно получала до полумиллиона гривен. Зарплата осужденным зависит от выработки и чтобы не платить им все деньги, администрация фальсифицировала отчеты.
Перед началом работы и после ее завершения каждый осужденный должен лично расписаться в специальном журнале. Так подсчитывают количество рабочих часов. Но все подписи – одним почерком.
Поэтому осужденные и понятия не имели сколько поддонов они сделали на самом деле. А за излишнее любопытство невольников могли побить. У Валерия выбит зуб.
По словам Валерия, с непокорными осужденными по указанию администрации расправляются другие заключенные. Но и сами надзиратели, бывало, прикладывали руку.
Несовершеннолетние невольники жаловались, их могут побить даже без причины. Как говорится, для профилактики!
Все нюансы тюремных издевательств сильно испытал на себе Михаил. Согласно закону, осужденные не должны убирать санузлы, но на практике к такой работе их заставляют силой.
Однажды он отказался выполнять такую работу. Надзиратели парня скрутили, а врач ввел неизвестный препарат.
"Я не знал, что мне колют, думал, какое-то успокоительное. Потом тебя крутит, ломает, не можешь ничего сделать", - рассказывает Михаил Шандалий.
От действия медикаментов он временно превратился в овощ.
В шкафу с медикаментами журналисты нашли те самые специальные ампулы – галоперидол.
Галопиредол – это сильнодействующий психотропный препарат. В специальных клиниках ним успокаивают буйных больных.
"Это пытка. Этот препарат воздействует на здорового человека, сосуды сужаются, начинает выкручивать руки, человек становится неадекватным. Это преступление", - считает правозащитник Андрей Диденко.
Применять такие препараты можно только к больным с нарушениями психики. Но тюремный врач сам признается, запрещенные ампулы – вводит.
Тогда по заявлениям наших журналистов прокуратура Волынской области открыла четыре уголовных производства по фактам нанесения легких телесных повреждений и злоупотребления властью. Но сейчас все дела уже закрыты – за отсутствием состава преступления. Даже показания осужденных о том, что им кололи сильнодействующий запрещенный препарат – для прокуроров не доказательство.
Пресс-секретарь прокуратуры Волынской области Наталья Мурахевич говорит, что факты проверяли компетентные органы и никаких нарушений не нашли.
По результатам проверки несколько сотрудников Ковельской колонии получили только выговоры.
Поэтому мы написали еще одно заявление, чтобы прокуроры проверили законность закрытия уголовных производств. И решили еще посмотреть, что сейчас творится в Ковельской воспитательной колонии.
Врач, который мучил осужденных галоперидолом, больше здесь не работает. Его преемник божится, что психотропные препараты теперь используют только на законных основаниях.
Как и в других тюрьмах, количество сотрудников здесь в разы превосходит количество осужденных. Заключенных – 39. А представителей администрации – 118.
На промзоне кипит работа. Невольники стахановскими темпами сбивают поддоны. Одно изделие клепают за две минуты.
Владимир Дронов на работу ходит каждый день. А когда последний раз был в школе, уже и не помнит.
В соседнем цехе изготавливают надгробия. Двое осужденных колотят бетон.
Школу ребята прогуливают.
18-летний Виктор Моторя даже на пальцах считать не умеет.
Тем временем у одноклассников Виктора как раз идет урок истории.
Читать парням тоже сложно.
Но в тюремной школе прогульщиков на следующий год в том же классе не оставляют. Здесь всех переводят. Главное, чтобы невольники на промзоне хорошо справлялись.
Почему в колонии такое халатное отношение к учебе, спрашиваем директора здешней школы.
Господин де ля Кавяк откровенно говорит - работа в колонии важнее уроков.
В повальной неграмотности учеников учителя своей вины не видят. Говорят, контингент специфический.
* * *
Черниговская область. Прилуцкая воспитательная колония. На заборе висит плакат, который зазывает на работу новых сотрудников. В колонии недобор работников. Не хватает младших инспекторов и часовых на вышках. Хотя сейчас в колонии работает 144 человека, а осужденных всего 48. То есть одного несовершеннолетнего преступника аж трое охраняют.
Состав заполнен продуктами. Свекла, картофель, консервация. В холодильниках рыба и мясо.
В отличие от тюрем для взрослых, несовершеннолетних кормят значительно лучше. В 2018-м году Прилуцкая колония потратила на еду почти 436 тысяч гривен. Еще три миллиона потратили на оплату коммунальных услуг.
На промзоне царит разруха. В полуразвалившемся цехе несовершеннолетние фасуют торфяные брикеты.
По словам начальника, заключенные оформлены в соответствии с законом и по тюремным меркам получают хорошую зарплату.
"Минималка, 4 тысячи с чем-то, точную цифру я не помню. Есть сведения об этом на бирже труда, с их зарплат идут отчисления. Есть трудовая книжка", - убеждает начальник Прилуцкой воспитательной колонии Евгений Квитницкий.
И на самом деле полный день осужденные не работают, а максимум по 2 часа в день. Поэтому на руки ребята получают до тысячи гривен.
Но осужденные и таким заработкам рады. Ибо кроме фасовки брикетов, другой работы в колонии нет. Предприниматели не хотят сотрудничать с тюрьмами, жалуется начальник.
В колонии работает школа. Кто не доучился на свободе, должен сидеть за тюремной партой.
Директор учебного заведения начинает экскурсию с музея народного искусства.
Полотенца, веретено, даже ступа с 19 века.
Школа огромная. Ведь еще несколько лет назад в колонии было несколько сотен осужденных. А сейчас классы пустуют.
В тюремной школе работает 8 учителей. Никаких надбавок за работу в спецучреждении они не получают.
В одном из классов как раз идет урок английского. Но что говорит учительница, ученики не очень понимают.
Даже элементарные вопросы здесь сложная задача.
Обучение в тюремной школе скорее для галочки, чем для знаний.
Сами осужденные объясняют: здесь никто ничего от них не требует.
Иван Грумеза как раз в этом году закончил тюремную школу. Из числа осужденных он скорее исключение. Иван усердно учился, а сейчас увлекается рисованием. Даже администрация называет его по имени и по отчеству.
Сидит он за убийство. Срок у него серьезный – 8 лет.
На робе Ивана Ивановича самодельный значок государственного флага.
После выхода на волю Иван планирует податься в политику и дорасти до народного депутата. А тюрьму препятствием не считает. Потому что политики с тюремным прошлым были и в прежней власти, и в нынешней.
* * *
Официальной статистики, сколько осужденных несовершеннолетних становятся рецидивистами, в Украине нет. Но по подсчетам правозащитников, каждый второй подросток после выхода на волю вновь совершает преступление. Чтобы воспитательные колонии перестали быть фабриками по штамповке рецидивистов, правительство еще в 2016 году запустило реформу пенитенциарной системы.
По состоянию на начало 2019-го в Украине законсервировали аж 18 колоний. А это экономия в десятки миллионов гривен, за которые власть планирует улучшить условия содержания осужденных. В том числе и несовершеннолетних.
Юрий Мирошниченко является председателем парламентского подкомитета по вопросам реформирования пенитенциарной системы. То, что несовершеннолетних узников в тюремных школах не учат ни писать, ни читать, депутат убеждает, что знает.
В настоящее время школы в колониях работают разве что формально. Осужденные подростки выходят на волю безграмотными. Поэтому и не удивительно, что большая часть из них вскоре снова оказывается за решеткой. Потому что государство ничего не делает для перевоспитания.
Зато из государственного бюджета выделяются миллионы на содержание раздутых штатов. В каждой тюрьме количество правоохранителей в разы превышает количество осужденных.
Источник "112 ua"